Петров угрюмо пытался приспособить микросхему управления стиралкой к ракете «Искандер». Оконченный с отличием факультет радиоэлектроники никак не помогал процессу. Ракета всё время пыталась установить режим бережной стирки или начать отжим белья.
Второй взвод вернулся с экскурсии, на которой им показывали диво дивное, заморское – унитаз.
- Товарищ сержант, а нас поведут на унитаз смотреть?
- Нет, Петров, вы норму по изнасилованиям не выполнили.
- Я не могу бабку насиловать.
- Что значит «не могу»? Верховный сказал «Всех», значит всех.
Из кустов с довольным видом вышла бабка.
- Слышал, что старший приказал? А ну пошли, будешь насиловать…
Сержант одобрительно кивнул:
- Иди, иди, я тебе за это премию в виде банки «Нутеллы» постараюсь выпросить.
Петров закатил глаза…
- За что мне это?
- А не надо было участвовать в голодных бунтах.
- Вот зря я три дня назад из дому в Омске в магазин вышел – и меня сразу военкомы схватили и в фургон «Хлеб» кинули.
- Прекратить разговорчики! Два наряда на изнасилование пленных вне очереди!
- А этих зачем?
- Петров, ты тупой? Украинские СМИ называют нас «пидорами» и говорят, что мы насилуем всех. А всем известно, что они никогда не врут. Так что пошёл и сделал.
Вдруг сержант беззвучно повалился на землю. Во лбу у него зияла дыра от лазера, которым его поразил «Зумвельт» из Средиземного моря.
Петров тяжело вздохнул, прижал к сердцу добытый недавно в бою кусочек заветного асфальта и побрёл насиловать двухметровых голубоглазых блондинов – истинных украинских арийцев.